Поединок под обложкой

Обложка издания «МАХНОВЩИНА» «ОТВЕТ КУБАНИНУ»

Сегодня в тренде делать тренд из всего, даже из переосмысления трагических исторических событий. Революция в Российской империи в первой четверти ХХ века, возникновение новой страны и все последующие за этим катаклизмы стали пространством для масштабной полемики. Кстати, книжная полемика началась далеко не сегодня, а сразу после того, как окровавленные шашки были спрятаны в ножны.

«МАХНОВЩИНА» «ОТВЕТ КУБАНИНУ»

«Центрполиграф», 2017

Главная интрига этой книги в размещении под одной обложкой двух текстов. Автор первого: Михаил Ильич Кубанин, член ВКП(б) с 1918 года создал текст «Махновщина» в полном соответствии со своим положением члена партии большевиков, а значит, будучи официальным историком революции и Гражданской войны. В 1941 году с Кубаниным, к тому моменту доктором экономических наук, виднейшим советским экономистом-аграрником, поступят тоже «в полном соответствии» с тогдашним трендом: расстреляют по грубо сфабрикованному обвинению.

Нестор Иванович Махно умрет от ран и туберкулёза в Париже летом 1934 года, будучи автором воспоминаний, активным деятелем эмиграции, удаленным консультантом революционных отрядов в Каталонии. Увидев книгу Кубанина, Махно счел нужным на «агитационно-пафосное плутовство» ответить своей правдой и выпустил разбор книги «Махновщина». Стоить отметить, что Нестор Иванович получил лишь двухклассное образование, а всем остальным наукам и риторике он учился в камерах Бутырки и в других исправительных учреждениях царской России. Однако его язык, точность и антиханжеская подача материала в его «Ответе Кубанину», вызывают глубокое уважение и выглядят куда симпатичнее, чем шаблоны формулировок социалистического историка. Сколь же быстро бюрократические штампы овладели сознанием ученых Советской России.

Но так или иначе – перед нами реальная полемика, этакая переписка «Энгельса с Каутским» и читать ее очень любопытно. Во всяком случае, возникает ощущение, что картина роли Махно в победе Красной Гвардии над Белым движением на юге России становится более реалистичной, чем она описана в школьных учебниках истории. С другой стороны, крестьянский идеализм Махно и попытки создать свою модель государства на территории с населением в семь миллионов человек, начинают казаться пусть не привлекательными, но во всяком случае, искренними. Кстати, Махно еще при жизни удалось в судебном порядке доказать, что на подвластных ему территориях не было еврейских погромов и уличных грабежей. С дисциплиной у его «банд» было всё гораздо лучше, чем у красногвардейцев. Кто прав и честен в этой полемике читатель сделает выбор самостоятельно, лишь хочу процитировать Сергея Есенина из его поэмы «Страна негодяев» 1923 года:

«И в ответ партийной команде,

За налог на крестьянский труд,

По стране свищет банда на банде,

Волю власти считая за кнут.

И кого упрекнуть нам можно?

Кто сумеет закрыть окно,

Чтоб не видеть, как свора острожная

И крестьянство так любят Махно?…»